Интервью

Министр науки и высшего образования Михаил Котюков: Об изменениях в приеме в вузы, зарплатах преподавателей и «призыве» молодых ученых

17.03.2019

Обозреватель «КП» Александр Милкус пригласил в гости в редакцию человека, который в правительстве отвечает за развитие вузов и академических институтов. Михаил Котюков рассказал как попасть в десятку лучших систем образования мира, об ожидании 220 тысяч иностранных студентов и квотах для целевиков.

Как попасть в десятку лучших систем образования мира?

– Через пять лет, согласно нацпроекту, наше образование должно войти в десятку лучших. Но вы же знаете ситуацию в вузах. Не кажется ли вам, что это амбициозные, но мало выполнимые планы?

– С формальной точки зрения нет четко установленных параметров этой «десятки». Нет таких рейтингов национальных систем образования в мире. Поэтому мы договорились в рамках подготовки национального проекта «Образование», что будем определять место России по количеству наших университетов в глобальных рейтингах вузов. По этому показателю мы планируем войти в число десяти наиболее представленных стран.

– По совокупности?

– Да. Сегодня у нас 15 университетов в мировых рейтингах. В принципе очень неплохая динамика, несколько лет назад таких университетов было всего 2.

– А сколько нужно?

– Сложно точно сказать. Если бы мы сегодня считали, то надо было бы еще буквально 3-5. Но мир развивается очень динамично, и количество университетов, которые представлены в рейтингах, каждый год прирастает.

Всего в мире около 20 тысяч университетов. Поэтому мы считаем, что даже оказаться в первой тысяче – это уже неплохо. Но мы, тем не менее, подняли планку и определили, что топ-500 вузов – это тот уровень, на который мы должны ориентироваться. Формально в нацпроекте мы зафиксировали, что таких университетов должно быть не менее 30.

– 30 – вполне выполнимая вещь, учитывая, что в программе 5-100** у нас 21 университет. Но вы много раз говорили о том, что ключевая задача сегодня – подтянуть периферийные вузы, чтобы давать в регионах образование мирового уровня. И тут, как я понимаю, нужны деньги гораздо большие, чем те, что вкладывают в передовые вузы…

– В проекте 5-100 далеко не только столичные университеты. Там Красноярск, Томск, Новосибирск, Тюмень, Екатеринбург, Казань, Южный Урал, Дальний Восток.

Проект 5-100 позволил сформировать новые практики управления университетами, организации исследований и образовательных программ. Они так или иначе сегодня стали ориентирами для других университетов. Поэтому в каком-то смысле проект уже сегодня масштабируется. Даже без дополнительных средств финансовой поддержки.

– То есть, денег у региональных вузов не прибавится…

У нас даже в проекте 5-100 некоторые университеты получают в пределах 130 миллионов рублей в год. Это в объемах их бюджетов составляет менее 5%. Нет такого, что проект заливается деньгами и только поэтому там появились серьезные результаты.

Это ведь не столько вопрос дополнительных бюджетных средств, сколько вопрос изменения внутренней культуры, системы управления. И большая открытость.

Рейтинги – не самоцель. Рейтинг – скорее, независимая внешняя экспертная оценка тех успехов, которые мы считаем принципиально важными.

– Тогда в чем цель?

– Образование должно быть близко к развитию экономики. Чтобы человек с навыками, полученными в университете, мог быстро находить себе применение на рынке труда. Чтобы это была интересная, содержательная работа и она обеспечивала достойный уровень оплаты труда.

Второе. Трудно представить себе образовательные программы хорошего уровня, которые никак не взаимодействуют с исследовательскими проектами. И в этом смысле нам нужно серьезное внимание уделять развитию образовательных возможностей, основанных на исследованиях и учитывающих потребности экономики.

Ждем 220 тысяч иностранных студентов?

– Мало того, что в планах поднять региональные университеты до мирового уровня, так еще планируется привезти к нам учиться 220 тысяч иностранных студентов… Вдобавок к тем, которые уже есть.

– По оценкам экспертов, на сегодня доля абитуриентов в мире, которые готовы ехать в другие страны за образованием, составляет примерно 2%. И мы очень серьезно рассчитываем включиться в эту конкурентную борьбу. К 2024 году в России должно учиться не менее 425 тысяч иностранных студентов.

– На постоянной основе или считаются те, кто приедут на практику на несколько месяцев?

– Считаются те, кто будет проходить наши образовательные программы как положено. Нам нужно ведь не только предоставить возможность получить образование, но и логично сделать следующий шаг. Предоставить возможность реализовать свой интеллектуальный потенциал приехавшим ребятам здесь же в России.

Конечно, значительная часть будет в столицах, но у нас университеты не только в двух крупнейших городах. Программу сейчас очень активно обсуждаем с каждым университетом, с руководителем региона. Представляете, в город приедет дополнительно 10 тысяч иностранных студентов! Города должны поменяться, чтобы туда захотел приехать студент. Ведь он едет учиться за свои деньги. Город должен быть комфортным, безопасным, в нем должно быть чисто, он должен уделять внимание развитию образования, исследований, технологий.

– Из каких стран мы ждем студентов? Одно дело, когда приедут люди ментально близкие…

– Мы ждем из разных стран. Безусловно, это и соотечественники. Но они уже сегодня имеют возможность поступать на тех же условиях, что поступают и граждане Российской Федерации.

– Их же немного, даже не десятки тысяч.

– По-разному. Нам нужно, чтобы самые лучшие абитуриенты, выпускники лучших школ в мире серьезно рассматривали Россию, как страну, где можно получить качественное профессиональное образование и реализовать себя.

– Я думал, вы финансист и прагматик, а вы, оказывается, романтик…

– Работа такая… – тут же парирует Котюков.

– Да у нас даже соотечественники годами ждут документов, чтобы легализоваться. А вы про студентов, которые могли бы после учебы остаться жить и работать… ФМС как на такие планы реагирует?

– Это одна из задач, которую нам необходимо решить. Сделать предложение в рамках миграционного законодательства для тех студентов, кто выбрал Россию, для тех, кто демонстрирует успехи в освоении образовательной программы, кто хочет работать у нас. Думаю, мы с коллегами найдем общий язык, понимая, что мы решаем в целом общую задачу.

Квоты для целевиков

– Насколько я понимаю, в этом году меняется формат приема на целевое обучение?

– Да, с 1 января поменялись нормы законодательства об образовании и введен институт целевого обучения. Он может распространяться от первого курса вплоть до выпускных практически. И предполагает возможность для студента, который поступил на общих основаниях, заключение договора о целевом обучении с будущим потенциальным работодателем.

Этот договор является уже существенно более обязывающим, чем предыдущие договора целевого приема.

– Зачастую целевики поступали в обход конкурса, а потом кидали тех, кто их направил на учебу. Да и правильно – кому на работе нужны троечники? Это был способ обойти ЕГЭ.

– По целевым договорам в лучшем случае возвращалась к работодателям треть выпускников.

Сейчас в договорах целевого обучения ответственность будет прописана более серьезно. В случае, если выпускник по завершению образовательной программы не вышел к работодателю, который заключал с ним договор, он обязан возместить расходы университета на реализацию образовательной программы. И еще возместить расходы той организации, которая заключала с ним договор, если она оказывала дополнительную поддержку студенту, пока он обучался. И точно также, если работодатель отказался принимать выпускника на то место, которое было предписано договором, он в свою очередь компенсирует расходы университета на обучение этого студента.

– Подождите. В этой ситуации я вообще не понимаю, зачем студентам нужно целевое обучение. Если поступил я на общих основаниях, какой мне смысл до окончания учебы искать работодателя? Если я хорошо учился, я и так без дела не останусь.

– Это выбор и студента, и работодателя. Из чего мы исходим? Вопросы профессиональной ориентации для многих студентов важны. И возможность по завершению университета иметь гарантированное рабочее место, когда понятно, что за организация, какой уровень заработной платы обеспечивается – это неплохо.

Кроме того, мы ожидаем, что такие организации-работодатели выступят партнерами университетов. Они будут заинтересованы, чтобы образовательная программа учитывала те задачи, которые решает предприятие. Одна из составных частей национального проекта «Образование» – развитие практикоориентированных образовательных программ. Тогда студенту не нужно проходить адаптацию после того, как он закончил учебу – он может сразу приступить к работе.

– То есть, ребята, которые поступили в этом учебном году, на втором курсе могут тоже заключить договор на целевое обучение?

– Могут. И на третьем курсе – тоже.

– Я так понимаю, что можно обрадовать абитуриентов 2019 года: в контрольных цифрах приема – в списках, которые будут вывешивать вузы – 10% бюджетных мест не будут занимать неизвестно как набранные целевики?

– Будет целевое обучение. Мы сейчас обсуждаем с коллегами из других ведомств, из корпораций, размер квоты. Первые прикидки показывают: разная картинка по разным специальностям – от 2 до 60 процентов приема. Проводим обсуждения, чтобы сформировать для правительства предложения, какой же размер квоты необходимо установить.

– То есть, все равно, какое-то количество мест бюджетных будет зарезервировано под целевиков?

– Да. Эта квота предполагает, что на эти места смогут прийти абитуриенты с договорами целевого обучения.

– Еще какие-то принципиальные изменения в правилах приема в вузы в этом году будут?

– Нет. Контрольные цифры приема были определены год назад. Мы сейчас обсуждаем конкурс, ориентированный на 2020/2021-й учебный год. Там есть ряд развилок, которые мы будем преодолевать. Возможно, будем некие дополнительные приоритетные программы поддерживать…

Источник